Толстой Алексей Константинович - Родина
Алексей Николаевич ТОЛСТОЙ
РОДИНА
Статья
За эти месяцы тяжелой борьбы, решающей нашу судьбу, мы все глубже
познаем кровную связь с тобой и все мучительнее любим тебя, Родина.
В мирные годы человек, в довольстве и счастье, как птица, купающаяся
в небе, может далеко отлететь от гнезда и даже покажется ему, будто весь
мир его родина. Иной человек, озлобленный горькой нуждой, скажет: "Что вы
твердите мне: родина! Что видел я хорошего от нее, что она мне дала?"
Надвинулась общая беда. Враг разоряет нашу землю и все наше
вековечное хочет назвать своим.
Тогда и счастливый и несчастный собираются у своего гнезда. Даже и
тот, кто хотел бы укрыться, как сверчок, в темную щель и посвистывать там
до лучших времен, и тот понимает, что теперь нельзя спастись в одиночку.
Гнездо наше, родина возобладала над всеми нашими чувствами. И все,
что мы видим вокруг, что раньше, быть может, мы и не замечали, не оценили,
как пахнущий ржаным хлебом дымок из занесенной снегом избы, - пронзительно
дорого нам. Человеческие лица, ставшие такими серьезными, и глаза всех -
такими похожими на глаза людей с одной всепоглощающей мыслью, и говор
русского языка - все это наше, родное, и мы, живущие в это лихолетье, -
хранители и сторожа родины нашей.
Все наши мысли о ней, весь наш гнев и ярость - за ее поругание, и вся
наша готовность - умереть за нее. Так юноша говорит своей возлюбленной:
"Дай мне умереть за тебя".
Родина - это движение народа по своей земле из глубин веков к
желанному будущему, в которое он верит и создает своими руками для себя и
своих поколений. Это - вечно отмирающий и вечно рождающийся поток людей,
несущих свой язык, свою духовную и материальную культуру и непоколебимую
веру в законность и неразрушимость своего места на земле.
Когда-нибудь, наверно, национальные потоки сольются в одно безбурное
море, - в единое человечество. Но для нашего века это - за пределами
мечты. Наш век - это суровая, железная борьба за свою независимость, за
свою свободу и за право строить по своим законам свое общество и свое
счастье.
Фашизм враждебен всякой национальной культуре, в том числе и
немецкой. Всякую национальную культуру он стремится разгромить,
уничтожить, стереть самую память о ней. По существу фашизм -
интернационален в худшем смысле этого понятия. Его пангерманская идея:
"Весь мир - для немцев" - лишь ловкий прием большой финансовой игры, где
страны, города и люди лишь особый вид безликих биржевых ценностей,
брошенных в тотальную войну. Немецкие солдаты так же обезличены,
потрепанны и грязны, как бумажные деньги в руках аферистов и прочей
международной сволочи.
Они жестоки и распущенны, потому что в них вытравлено все
человеческое; они чудовищно прожорливы, потому что всегда голодны и потому
еще, что жрать - это единственная цель жизни: так им сказал Гитлер.
Фашистское командование валит и валит, как из мешка, эту отупевшую
человеческую массу на красноармейские пушки и штыки. Они идут, ни во что
уже больше не веря - ни в то, что жили когда-то у себя на родине, ни в то,
что когда-нибудь туда вернутся. Германия - это только фабрика военных
машин и место формирования пушечного мяса; впереди - смерть, позади -
террор и чудовищный обман.
Эти люди намерены нас победить, бросить себе под ноги, наступить нам
сапогом на шею, нашу родину назвать Германией, изгнать нас навсегда из
нашей земли, "оттич и дедич", как говорили предки наши.
Земля оттич и дедич - это те берега полноводных рек и лесные поляны,
куда пришел
