Толмасов Владимир Александрович - Сполохи (Часть 2)
ТОЛМАСОВ ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ
СПОЛОХИ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СОЛЬ ЗЕМНАЯ
Глава первая
1
Долог путь от Белого моря до Москвы белокаменной. Каргопольский обоз,
к которому пристал Бориска, двигался по древнему, проторенному
новгородцами, исхоженному поморами торговому тракту. Скрипел обоз тележными
колесами в дремучих лесах, чавкал по грязи моховых болот, катил вдоль
берегов леших озер, плыл по Онеге-реке, бурливой и порожистой. Версты,
версты... Мерились они, бесконечные, не полосатыми столбами, не дощечками с
цифирью - знали путники, коли показалась изба Мокейки Дрючка, стало быть,
отмахали от Кривого урочища десять верст, а минуют Дикое болото, значит, до
заимки Будилки-охотника рукой подать - всего-навсего тридцать четыре
версты. По дороге попадалось дичины всякой: пестовала птица своих птенцов,
зверь - детенышей. Учуяв человека, звери со всех ног убегали в спасительную
чащобу, да никто за ними не охотился - не подошло время. Зато на людей
набрасывались тучи гнуса, и не было от него спасу ни днем, ни ночью.
Везли каргопольцы соль в рогожах с соловецких варниц и всю дорогу
подсчитывали, какую корысть получат от продажи ее белозерцам да вологжанам.
Сами деньгу немалую платили и продавать будут лишь за серебро с малой
толикой меди. Не брать-то медь нельзя - живо в съезжую поволокут, а
возьмешь маленько - и расспросных речей избежать можно...
В Каргополе распростился Бориска с обозниками, побрел искать
попутчиков до Москвы либо, на худой конец, до Вологды. Одному пускаться в
путь было опасно: озоровали по тракту лихие люди, не щадили ни купца, ни
нищего...
От набегов воровских людей и неприятеля построен в Каргополе город
деревянный с девятью башнями. Крепко рублены те башни, особливо Троицкая да
Воскресенская, венцы выложены осьмериком, плотно посажены.
На берегу Онеги-реки грузно утвердился на века собор Рождества
Христова. С высоты его во все стороны просматривается заонежская даль.
Бориска постоял на берегу, поглядел на сизые волны Онеги, вспомнил
Ивана Исаича Болотникова, о котором слыхивал от своих родителей. Где-то
здесь стрелецкий бердыш столкнул в прорубь человека, которого боялся сам
царь...
На торговой площади, возле собора, где по понедельникам шумит торжище,
сегодня тихо. Видно, придется бродить по городу да искать пристанища.
Огляделся Бориска, увидел: выкатила из переулка телега, затарахтела
колесами, за ней - другая, третья... В передней на груде пустых мешков
сидел мужик в расстегнутом плисовом кафтане. Лицо у мужика тощее и злое,
долгий нос на сторону сворочен, как кочерга. В других телегах - кули,
бочонки, рогожи, на полвоза в каждой, правят мужики сумрачные, рослые, в
длинных посконных рубахах и лаптях.
- Куда путь держите, православные, не на Москву ли? - окликнул их
Бориска.
- А тебе что? - ни с того ни с сего взъелся кривоносый возница.
- Возьмите с собой, Христа ради.
- Бог подаст, - бросил через плечо мужик, проезжая мимо.
Бориска забежал вперед.
- Да что вы, некрещеные, что ли? Возьмите! Авось пригожусь.
У возницы совсем исказилось лицо, он взмахнул кнутом, заорал:
- Уйди с дороги, ожгу!
"Ну и люди, чисто собаки!" - Бориска отступил, пропуская телегу.
Последним трясся одноглазый старик в надвинутом на брови рваном
треухе. Он молча кивнул Бориске: садись, мол. Не раздумывая, помор вскочил
на телегу.
- Спаси тя бог! Имени не знаю.
- Антипком зовут. До Москвы, значит, шагашь?
- Туда, дед.
- И откеда?
- Ходил на поклон к Зосимовой обители, наказ родительский сполня